Изначально участники акции должны были собраться на Октябрьской площади, которая стала символом сопротивления сразу после того, как белорусский спецназ уничтожил палаточный городок молодых демократов. Он был установлен в знак протеста против лживости официальной пропаганды, излюбленной и широко применяемой Александром Лукашенко диктаторской тактики запугивания и репрессивных мер. Потому власти города, не решаясь открыто запретить "Чернобыльский Шлях", все-таки не захотели допускать его проведение на столь памятном и знаковом для демократических сил месте. В конце концов, был найден компромиссный вариант – участники встречаются у Академии наук и потом проходят маршем до площади Бангалор и Чернобыльской Часовни.
Милинкевич в свою очередь заявил, что поскольку его сторонники уже были извещены о том, что приходить нужно именно на площадь Кастуся Калиновского (так демократы, в знак протеста, называют Октябрьскую Площадь, огромная растяжка с именем Калиновского почти опоясывала палаточный городок в ночь перед атакой спецназа), определенная их часть придет именно туда. Милинкевич попросил, гарантируя со своей стороны отсутствие любого рода провокаций, встретиться с этими собравшимися и просто "забрать" их с площади, проведя колонну до Академии наук.
Днем 26 апреля Октябрьскую площадь оцепили, перегородив железными барьерами. Как мрачное напоминание о расплате за нелояльность, саму площадь заняли три огромных черных фургона с решетками на окнах – в таких перевозили задержанных на "майдане" молодых ребят, избивая их по дороге и травя слезоточивым газом. Однако вопреки официальным прогнозам, наиболее решительные и радикально настроенные граждане умудрились собраться вокруг площади. Поступила информация – двое демократов избиты и задержаны за попытку распространения оппозиционных газет.
К Академии наук, тем временем, прибыли совсем уж неожиданные гости. Красные стяги с серпом и молотом развернули сторонники партии коммунистов. "Называющий себя коммунистом и социалистом полуфашистский диктатор Лукашенко позорит коммунистическую идею", - сказал представитель партии Валерий Белолобов. "Ленин, Сталин, Милинкевич!", - скандировали коммунисты. "Никакого парадокса в нашем лозунге не содержится", - пояснил Белолобов, – "буржуазный демократ Милинкевич нам значительно ближе идеологически, чем угнетатель, феодал и мракобес Лукашенко. Грядущая революция будет общей победой и для демократов, и для коммунистов, конечно, с учетом того, что для буржуазии это победа конечная, а для нас – только промежуточная".
"Российские левые поголовно выступили в поддержку Лукашенко. По их мнению, он сохранил в неприкосновенности некий кусок "социалистического рая". В случае же ухода Лукашенко в стране воцарится хаос", - попытался возразить я. "Если кто-то думает, что в Беларуси социализм, пусть опишет мне его без противоречий с Марксом, Лениным, Сталиным", - ответил Белолобов. – "Что же касается хаоса, то мы, коммунисты, всегда были самой прогрессивной политической силой из всех. Мы справимся с любым хаосом, иначе мы не коммунисты. Но справимся сами, как мы того желаем, а не как решат за нас". "Российские левые считают, что непосредственные участники ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС не поддерживают оппозицию и не принимают участия в ее акции", - сказал я. Белолобов молча расстегнул пиджак. Под пиджаком, не на показуху, была приколота к рубашке возле сердца алая медаль ликвидатора.
Толпа взорвалась приветственными криками – вышедшая с Октябрьской площади трехтысячная колонна, возглавляемая Милинкевичем, благополучно достигла Академии наук. Общее число митингующих приблизилось к пятнадцати тысячам. Александр Милинкевич объявил митингующим о создании нового единого движения "За Свободу" и пригласил всех сторонников демократических перемен вступать в его ряды.
Одновременно с этим разнеслась тревожная новость об исчезновении лидера Объединенной гражданской партии Анатолия Лебедько, наиболее активного сторонника проведения "Чернобыльского Шляха" на Октябрьской Площади. Ему так же принадлежит инициатива создания Международного Общественного Суда над режимом Лукашенко. Местонахождение Лебедько не установлено до сих пор.
В сумерках двадцатитысячный митинг выдвинулся в сторону площади Бангалор. Выстроившиеся вдоль дорог милиционеры аккуратно снимали шествие на видео. Протестующие бодро строили им в объектив "козу", а наиболее смелые фотографировали их в ответ. Милиционеры смущались и отворачивались. По маршруту прохода колонны периодически останавливалось движение транспорта, машины гудели "Жыве Беларусь!" В ответ участники Шляха кричли "Далучайся!" (присоединяйтесь), пассажиры многих троллейбусов попросили водителей открыть двери, высыпали на тротуары и влились в ряды белорусских патриотов. Таким образом, общее число участников "Шляха" увеличилось еще на три - пять тысяч.
У Чернобыльской Часовни меня познакомили с Кристиной Шатиковой, легендой белорусского сопротивления. Под строгой белизной церковных стен развернулись уже совсем иные лозунги – "Блаженны алчущие правды". Лидеры оппозиции снова попытались выступить, но связь была очень плохая. Объявили дату следующего митинга. "Первое мая? – переспросил я у стоящего рядом парня в синем шейном платке. - "А я тоже не расслышал", - весело ответил он, – "Да, мне и не важно. Настоящая оппозиция – это мы. Мы выйдем первого. А Милинкевич, если не хочет – пусть не присоединяется".
Однако радость от удачно проведенной акции оказалась омрачена последовавшими за ней вполне ожидаемыми репрессиями. 27 апреля Миленкевич был задержан сотрудниками ОМОНа прямо в редакции независимой газеты "Белорусы и рынок". Его приговорили к 15 суткам административного ареста за выступление на шествии. Вместе с ним осуждены: Александр Бухвостов - 15 суток; Сергей Калякин - 14 суток; Винцук Вячорка - 15 суток.
Кроме того, выяснилось, что пропавший в день проведения акции лидер Объединенной гражданской партии Александр Лебедько находился на допросе в КГБ.
