Антиутопия — один из самых распространенных жанров в литературе, кино и даже компьютерных играх. Произведений в этом жанре написано и снято столько, что сказать что-то новое на эту тему сложно. "Будущее наступило, и там все плохо". Возможно, именно поэтому обсуждение культового фильма режиссера Терри Гиллиама "Бразилия" (1985) на очередном заседании Клуба политического кино, получилось, пожалуй, наименее бурным за всю историю собраний, которая насчитывает уже почти год.
Гость Клуба — культовый философ и литератор, создатель гипертекста еще до появления Интернета Дмитрий Галковский заявил, что в 1980-х фильм Гиллиама был им однозначно воспринят как сатира на советский строй. Такое же впечатление было в 1980-х и у другого сетевого интеллектуала националиста Алексея Широпаева и, очевидно, еще у многих людей их поколения.
Ржавая бюрократическая машинерия "Бразилии", ее навязчивый кафкианский бред и в самом деле отсылают к "1984" Оруэлла и могут считаться сатирой на советскую или другую авторитарную/тоталитарную централизованную и дисциплинарную систему.
Однако, как заметил специалист по "английскому вопросу" Дмитрий Галковский, особенность британской культуры — многозначительность, и даже "мишенью" антиутопий Оруэлла не был только сталинизм. А покойный поэт Илья Кормильцев в свое время вспоминал, что он и его ровесники всегда со скепсисом воспринимали творчество "англосаксонской политической партии Pink Floyd", которое все пронизано мотивами из Оруэлла и Олдоса Хаксли. "Мы жили внутри тоталитарного общества и все это видели по-другому", — сказал Кормильцев в интервью еще в 1990 году.
Журналист Ольга Гуленок и вовсе выступила категорически против тезиса, что "Бразилия" — это про СССР". А один из ведущих клуба, философ Алексей Лапшин заявил, что неизвестно еще, какой мир страшнее, — традиционная антиутопия железобетонного тоталитаризма или наше информационно-потребительское сегодня. Галковский высказал мнение, что
в условиях холодной войны квазисталинистские антиутопии типа "1984" были "уютными" для сознания западного обывателя,
поскольку в этих произведениях тоталитарно-бюрократический кошмар помещался по другую сторону железного занавеса ("это не здесь и не с нами"), что только подчеркивало преимущества западного образа жизни.
А организатор Киноклуба Алексей Коленский в свою очередь оказался склонен относить сатиру Гиллиама, скорее, на счет современного (на момент создания фильма — западного) социума. На его взгляд, уничтожение пролетариата как класса в информационном обществе, рост значения потребления в противовес производству, обессмысливание труда приводят к абсурду и гротеску, который выражен в "Бразилии" не только в бюрократизме-тоталитаризме, но и в гедонизме, и гламуре. В том, что мать главного героя и другие дамы ее возраста делают себе бесконечные пластические операции, отчего одна из этих престарелых женщин в итоге начинает буквально разваливаться и гнить заживо — "осложнения".
Дмитрий Галковский также отметил, что в фильме практически полностью отсутствует политика. Никакой идеологии у "бразильской" бюрократической машины нет, видимые враги у нее тоже отсутствуют, загадочные "террористы" фигурируют только в сообщениях официальных СМИ. Поэтому вообще непонятно, почему несчастных, "попавших под раздачу", пытают в застенках. Разве что для соблюдения бюрократических параграфов. "В фильме мы видим конфликт между механическим самодовольным обществом и человеком с его личными фантазиями и мечтами", — сказал Галковский.
Исполнительный директор "Солидарности" Денис Билунов задал философу вопрос, насколько правомерны утверждения, что западное общество движется в сторону авторитаризма, что демократия в ее традиционном понимании уже неактуальна. Галковский эту тему поддержал с видимой неохотой, сказав, что "любое общество тоталитарно".
В ходе своего выступления философ ясно дал понять, что к советскому строю относится резко негативно, а к современному российскому обществу — гораздо лучше, хотя и к нему у него есть много претензий. "Но, честно говоря, — признался он, — я наслаждаюсь обществом, в котором живу". На взгляд Галковского, современная Россия гораздо свободнее, чем СССР, а ее аполитичность философ считает вполне естественной. Но он признал, что авторитарные тенденции есть и на Западе. "Демократия становится скорее лакировкой и стилем, — сказал он, —
большое общество, даже если стремится быть демократическим, в итоге все равно движется в сторону тоталитаризма — просто из-за своих масштабов".
Кроме того, гость Киноклуба высказал мнение, что в американской элите формируется своего рода "наследственная аристократия", приведя в пример американские политические "кланы", в частности "клан" Клинтонов. "Мы видим, как американское общество постепенно перерождается в английское", — подчеркнул Галковский.
Однако в целом он остался на той позиции, что "Бразилия" — это, скорее, "про СССР". Уже после окончания заседания Клуба в беседе с участниками Дмитрий Галковский так объяснил "антисоветскую" позицию интеллигенции 1980-х, к которой он принадлежит: "Все люди моего поколения в определенной степени сумасшедшие, поскольку нас в начале жизни очень сильно испугали "северокорейским вариантом".
Автор этих строк считает необходимым заметить, что на вопрос об авторитарных тенденциях на Западе утвердительно отвечают и более поздние, чем "Бразилия", антиутопии. Причем в антиутопиях 1990-х (например, в фильме "Матрица") предрекалось порабощение некоего нового технологического уровня, хай-тек тоталитаризм, тоталитаризм кибернетический и виртуальный. А после 11 сентября 2001 года популярнее стал сценарий "отката" Запада в сторону "старого доброго" авторитаризма, примерно фашистского образца: "V значит вендетта".
Эту тенденцию подтверждают и ограничение гражданских свобод в США после атаки на башни-близнецы, и победный марш правых консерваторов на выборах разного уровня в Западной Европе в последние годы. Под лозунгами защиты от внешней опасности ("международного терроризма")
Запад, который принято называть "развитым", демонстрирует готовность вернуться к упрощенным силовым моделям управления.
Это уже происходило между двумя мировыми войнами, когда почти вся Европа находилась под властью фашистских, нацистских или полуфашистских военизированных режимов, утвердившихся под лозунгами защиты Старого Света от "красной угрозы".
Вы можете оставить свои комментарии здесь
