Демоппозиционные деятели утверждают, что в обществе есть запрос на обновление оппозиционных лидеров и что Москва вновь становится центром политической жизни страны. Между тем в последние месяцы в публикациях Александра Скобова, Александра Винникова, Ирины Павловой, Татьяны Ворожейкиной и моих речь шла совсем о другом. Об отсутствии внятных политических программ и нежелании замечать, что центр общественной активности ныне в регионах, что концентрация внимания к происходящему в Москве — вплоть до объявления отставки Лужкова достижением оппозиции — лишает демократическое движения общенациональной программы, дробит его и служит атомизации российского общества.
Особо следует отметить последнюю публикации г-жи Ворожейкиной, в которой говорится о бесперспективности адаптации к властному дискурсу, необходимости формирования выстроенной снизу человеческой альтернативы власти, которую не заменит никакое участие в выборах, никакие коалиции, создаваемые под очередные избирательные кампании. О вторичности демдвижений по отношению к власти, о том, что демократы ни разу не обращались к нуждам общества, не пытались инициировать дискуссии на общественно значимые темы, ограничиваясь лишь реакцией на выступления правящей элиты. Но если мы обратимся к тому, с чем готовятся выступить теоретики "Демократического выбора" на ближайших Чтениях имени Адама Смита, то мы увидим нечто прямо противоположное. Тема доклада одного из них "Возвращение от всеобщего избирательного права к цензовой демократии". А в докладе другого теоретика будет обосновано следующее: "В настоящее время в большинстве стран мира наблюдается кризис массовой политики в том виде, в каком она сложилась в XX веке. Политические партии и общественные движения либо исчезают, либо становятся формальными оболочками. Инициатива переходит к другим субъектам политического процесса — небольшим группам активистов, революционеров, террористов или лоббистским объединениям бюрократии либо бизнеса". Противоречие между общественным демократическим спросом и политическим предложением становится все более заметным. Мне представляется, что рассматривать складывающуюся ситуацию следует несколько иначе, чем прежде. Почему-то до сих пор все исходят из того, что партии, движения, организации, позиционирующие себя как демократические, представляют собой нечто качественно иное по сравнению с партией власти. Но в современной России политические декларации ничего не значат, а политические платформы реконструируются на основе политической практики. Что демоппозиция не представляет собой единого целого, это очевидно, и совершенно ничего дурного в этом нет. Не принято говорить о другом – оппозиция качественно, то есть в первую очередь стилистически, родственна власти. Внутри оппозиции единства нет, а с властью есть. Опыт дискуссий показывает, что порой демоппозиционеры бывают неотличимы от каких-нибудь "наших" или членов "Молодой гвардии "Единой России". Отсылаю читателя к моему блогу в ЖЖ, который является дневником стилистических полевых исследований. Лидеры демоппозиции проделывают со своими организациями то же самое, что они уже проделали с государством, когда власть была у них в руках. Никто у реформаторов власть не отнимал — они сами ее отдали аппаратчикам, к числу которых принадлежал и Путин. Как когда-то старая партийная гвардия отдала власть Сталину. К руководству деморганизациями постепенно приходят люди без какого бы то ни было политического прошлого и опыта. Политтехнологические менеджеры, не имеющие ни знаний, ни убеждений, ни принципов, ни стратегических целей. И потому долговременно руководить политическими организациями они не в состоянии, да и не входит это в их планы. Они способны лишь осуществить их предпродажную подготовку. Судя по некоторым частным свидетельствам, при формировании коалиций принимается в расчет не столько политическое влияние, сколько спонсорский потенциал участников, что напоминает создание акционерных обществ, а не политических объединений. Но это все, так сказать, расходная часть. А вот политические (неотделимые от экономических) дивиденды в нынешней России — это особый разговор. Что бы там ни говорили теоретики, демоппозиционные организации лоббировать чьи-либо интересы не в состоянии. Этот рынок монополизирован партией власти. Другое дело – соучастие в формировании фасадной демократии, в имитации политической жизни. Как это делается, лучше всего пояснить на конкретном примере. Возьмем самый недавний — "Правое дело" на выборах в Костроме. Отправляясь туда, один из лидеров партии радостно сообщает, что в Кремле поняли необходимость построения новой системы власти на основе "диалога и консенсуса". Но подписи признаются недействительными, лидер обнаруживается в Москве, на короткое время входит в "Россию, вперед!" (по версии Гудкова), потом выходит. И так далее. Какие бюджеты осваиваются в ходе этих передвижений, не столь важно. Это частная сторона любого бизнеса. А вот способы его ведения, образ действий его участников — дело общественное. Сдается мне, что имитация "плюрализьма" — дело пройденное. Затея с двумя одноименными движениями ("Россия, вперед!"), как и с несколькими либеральными партиями, — это уже доведение до абсурда политической жизни в стране. Чтоб уж совсем отвадить обывателей от политики. Чтоб плюнули и отошли: мол, все пересобачились друг с другом — и в оппозиции, и во власти. А уж про удвоение финпотоков в каждом политическом сегменте и говорить нечего. Но это маленькие частные радости, общественного значения не имеющие. Они действительно очень маленькие. Настоящие деньги делаются не политтехнологами. Как и все остальное настоящее, но уже не во власти, которой они все меньше нужны, а в обществе. Статья опубликована на сайте Грани.Ru
