Как обычно, несколько ответов здесь, остальные — в "Почтовом ящике".
Григорий Шалвович, скажите, требования нравственного порядка, которые вы предъявляете к себе и вообще к благородному человеку, они распространяются только на мужчин или на женщин тоже? Этические императивы благородного мужа те же, что и у благородной жены?
Рискуя навлечь на себя гнев неумной части феминистского сообщества, всё же отвечу что думаю, без политкорректных экивоков.
Мне кажется (я писал об этом и в романах), что у Мужчины и у Женщины разное назначение. Он отвечает за Больший Мир (мир общества, мир других), Она — за Малый Мир (мир человеческих отношений, мир своих). Иными словами, архетипический Мужчина думает в первую очередь о спасении планеты, архетипическая Женщина — о спасении семьи.
Это не категорический императив и не железное правило. Множество прекрасных мужчин считают главным своим предназначением заботу о близких, множество прекрасных женщин — заботу о "дальних". И, говоря "большой — малый", я вовсе не считаю, что первое важнее или выше второго. Но… как бы это получше объяснить… Лично я хотел бы, чтобы моя мать или жена при выборе между человечеством (Родиной, Идеей) и мной выбрала меня, а не воскликнула: "Со щитом или на щите!". И в то же время, если бы, допустим, во время отечественной войны мой отец откосил от фронта, чтобы остаться со своим сыном, я бы, конечно, любил такого отца, но вряд ли бы его уважал.
Уверен, что многие женщины в глубине души были бы разочарованы, если бы их мужчина во времена всеобщей беды оказался всего лишь мужем.
Хотя вру, не уверен. Я тут вообще ни в чем особенно не уверен, потому без конца и возвращаюсь к этой теме в романах.
Про Фандорина и небоязнь смерти — мне думается—ощущается (из того места, где я сейчас нахожусь), что по-настоящему не бояться смерти можно только по-настоящему зная, что такое жизнь и смерть. А ЭП смерти по-настоящему не боится и это не отношение к смерти самурая, который так воспитан с младенчества и не слепая пьяная храбрость солдата в атаке, тут как-то все иначе, он к ней всегда готов, как готов к абсолютно всему, что происходит в жизни. Вопрос-то, собственно, простой — про трансцедентальный опыт — был ли такой опыт у Фандорина, был ли конкретный момент кеншо/сатори, или он его постепенно накопил, от момента к моменту, от книги к книге (занимаясь дзадзеном, каллиграфий и боевыми искусствами среди прочего). Вопрос, конечно, не только про Фандорина, а про всех героев такого типа из всех книг и реальной жизни.
На свете есть люди, которым чувство страха изначально неведомо. Таким был, кажется, Егор Гайдар. Мне рассказывал очевидец, как премьер сохранял поразительную безмятежность среди агрессивной толпы, когда даже телохранители попрятались.
В те дни толпа могла выглядеть и так
И однажды при встрече я спросил Егора Тимуровича — интересно же: как он преодолел страх? Гайдар ответил: "Знаете, вот все говорят "страх, страх", а я никогда не понимал, что это такое. Наследственный дефект психики. Отец и дед были такими же". Спрашиваю (не очень поверив): ну за близких-то — за жену, за дочь — вам ведь бывает страшно? Он ответил странно: "Я заставляю себя за них волноваться". "И вы совсем—совсем ничего на свете не боитесь?" Он подумал-подумал и говорит: "Ракетно-ядерной войны. Постоянно про нее думаю".
Ну ладно, Гайдар был камикадзе: взлетел без шасси и знал, чем это для него закончится.
Фандорин — больше похож на нормального человека. Во всяком случае, в первом романе. Если вы помните, в "Азазеле" он смерти ого-го как боится, даже умоляет леди Эстер не губить его. Мне кажется, победа над страхом смерти далась Эрасту Петровичу постепенно, тренировкой духа.
Если человек подвержен какому-то страху, то победить его можно, только вытеснив другим страхом, еще более сильным. Например, страхом потерять самоуважение. Большинство очень мужественных людей именно на этом стержне, я полагаю, и держатся.
И трансцендентный опыт здесь ни при чем.
Здравствуйте, Григорий Шалвович. В конце каждой программы "Познер" ВВ задавал своим гостям несколько вопросов из анкеты Марселя Пруста, где требовался быстрый и лаконичный ответ. Лично Вам эти вопросы я задавать не буду, а задам их Эрасту Петровичу. Думаю, многим было бы интересно узнать его ответы. Также это будет хорошим упражнением и для Вас, чтобы лучше прочувствовать своего героя. Поэтому давайте представим, что кому-то таки удалось заставить ЭП принять участие в анкетировании.
1. Какие добродетели Вы цените больше всего?
Чувство собственного д-достоинства.
2. Ваша главная черта?
Везучесть, Владимир Владимирович. Как она мне надоела! И ведь когда-нибудь, в самый нужный момент, наверняка подведет.
3. Ваша идея о счастье?
Вернуться в один миг прошлого и изменить его.
4. Ваши любимые писатели?
Б-беллетристики не читаю. Пустая трата времени.
5. Ваши любимые герои в реальной жизни?
Мой друг Маса.
6. Ваше любимое изречение?
"Путь благородного мужа только кажется трудным. На самом деле он легче полета ласточки".
7. Исторические персонажи, которых Вы презираете?
Калигула, Иван Грозный и прочие правители-садисты.
8. Что является Вашим главным недостатком?
Морщинки в уголках глаз, никакой крем от них не п-помогает!
9. Как Вы хотели бы умереть?
Красиво. И неважно, увидит это кто-то или нет.
10. Когда Вы предстанете перед Богом, что Вы ему скажете?
А зачем с Ним говорить? На то Он и Бог, чтобы всё знать без слов.
Уважаемый ГШ! Относительно недавно прочла Героя иного времени. И наверное это произведение наконец позволило мне нащупать давно назревающий вопрос к Вам о роковой судьбе женщин Ваших произведений в судьбах настоящих мужчин. Вот они, такие разные: героические, сильные, отважные, преодолевают всё и вся, демонстрируют находчивость, где-то безжалостность, но везде решимость. И стоит им лишь встретить ту самую — как буквально на "следующей странице" их жизней всё идёт под откос. А в Герое иного времени всё буквально фатально. Скажите, это лично Ваше восприятие того, как должны заканчиваться истории настоящих "встреч" Её и Его или это продиктовано некими интересными источниками? А, может быть, мне вообще что называется "показалось"?)))
Ну как же: когда рыцарь Большого Мира подвергается атаке Малого Мира (любви, личного счастья, персонального рая на земле) — это коллизия трагическая. Тут сверкают молнии, гремит гром, сотрясается земля. Один из двух миров гибнет — обыкновенно второй. Если только не произойдет чуда. Я такого чуда пока придумать не сумел, мне далеко до шварцевского Волшебника. (Ну, один раз попытался в "Соколе и ласточке", но получилось не ахти).
Вот раньше были волшебники… (Кстати, читаю сейчас дневники Шварца)
Гармоничное соединение БМ и ММ, без ущерба для обоих — это сон золотой. Вероятно, он осуществится, лишь когда "к правде святой мир дорогу найти — yes! — сумеет". Никак не раньше.
! Орфография и стилистика автора сохранены
