Сами обитатели квартиры — "обыватели”, как их назвал сотрудник АП (администрации президента), так не считают. Они просто хотят нормально принимать душ и чистить зубы. Но сотрудник АП уже водрузил на ящик — условную ванную комнату — флаг партии с символом-медведем. Он объявил, что это символ власти и теперь зверь тут будет жить, а от "всего остального надо избавиться". Но пока еще квартиру не "зачистили" от ее хозяев, они пригласили в гости священника. Святой отец крестил медведя под водку и анекдоты на религиозные темы.
В это же время Григорьеву присудили ученую степень РАН.
Если религиозные анекдоты зрители еще как-то слушали, то от долгих разговоров с сотрудницей академии наук зал окончательно приуныл. Да что там приуныл, моя соседка уснула.
И тут режиссер, он же руководитель театра Иосиф Райхельгауз, по-видимому, достал свой козырь — наверху, в одной из лож бельэтажа, открылась красная портьера и показался Бином, человек с двумя головами — Путина и Медведева.
Зал оживился — это и правда выглядело необычно, особенно из-за внешнего сходства актеров с прототипами. Вот как раз на этой яркой картине первый акт закончился.
Возможно, большинство зрителей интуитивно почувствовали, что и интересное на этом закончится, поэтому из буфета пошли сразу домой. Пьеса задумывалась как острая сатира и политический памфлет, но вся ушла в длинные диалоги с чередой чиновников.
Когда я вернулась на второй акт, между рядов бегал полураздетый, неряшливый мужчина с пузиком и лысиной. Как оказалось, так режиссер видит оппозиционера. Он начал уговаривать Григорьева, чтобы тот дал себя съесть медведю. Причем активист обещал, что в этом случае "на улицу выйдут толпы".
Самого Мишу эта мысль не прельстила, и на уговоры он не поддался. Тем временем популярность семьи росла, как цены на нефть, — к ним приехали журналисты и телевизионщики.
Ведущий одного из федеральных каналов даже остроумно пошутил: "В прямом эфире будет медведь и великий русский актер Жерар Депардье".
А потом грянул кризис, и все покатилось в обратном направлении. У Миши отобрали ученую степень, его забыли журналисты, жена оказалась завербованной полицией, дочь забеременела от военного, сын ушел в "Наши". При этом налоговик выставил Григорьеву гигантский счет за "имущество — медведя", а эмчеэсовцы и вовсе решили его "ликвидировать" из-за опасения: "Как бы чего на Западе не подумали!"
Но главный герой-то уже к нему привык! Он уже жить не может без этого медведя.
Григорьев обращается к мишке в первый раз: "Ну почему ты не можешь туда в виде медведя, а сюда в виде Родины? Почему сюда в виде медведя, а туда в виде нефти? Тебя вообще все 90-е десять лет не было, а теперь самозарождаешься".
Эмчеэсовец символически вытягивает зверя в трубу, он рычит. А на сцене надувается огромный воздушный стального цвета медведь, и рядом фигуры из черного замороженного льда тают, разливаясь нефтью по полу. И все в этой нефти — и медведь, и актеры, и зрители. Занавес. Пыльные софиты отражаются в маслянистой черной жидкости на досках сцены.
В спектакле много символов. Но не очень понятно, какой из них ближе самому автору. Конечно, пьеса многослойна — медведя можно трактовать и как символ партии, которая вокруг себя сформировала воронку и подпитывается нефтью. Но при этом оборачивается для своих собственных людей тем самым медведем, а для "Запада" — ресурсами. Как самосознание — еще дикое, самобытное, нутряное. Но даже его многочисленные чиновники, священники и прочие должностные лица пытаются "упорядочить” и загнать в рамки. Как символ чего-то навязанного — той же идеологии, которая накапала, и ты уже жить без нее не можешь, не отдаешь, драться готов. Но чем бы медведь ни был, он лопнул, а нефть разлилась.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
Марина Курганская
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
