О чем мы спорим? Европа или не Европа? Европейские ценности или не европейские? Импортые или отечественные?
В этом разговоре мало смысла, пока мы не назвали ценности по именам. Чисто конкретно. Какие – европейские? Первая, вторая, третья... А какие – русские? Первая, вторая, третья...
И не размазанно – что, дескать, семейные у нас ценности. А чисто конкретно – такая-то семейная ценность, такая-то семейная ценность и т.д.. Тогда мы будем хотя бы понимать, а о чем мы вообще ругаемся. У нас семейная ценность – махать ремнем? Или у нас семейная ценность – любить? "Мой ребенок, я родил, захочу – с кашей съем" – это наша семейная ценность? Или "нужно любить родителей" – наша ценность?
Подвергая ценности такому анализу, мы легко обнаружим разные ценности и у нас, и у них. Среди них будут и "хорошие" ценности, и "плохие" – как у нас, так и у них. И станет понятно, что в будущее все ценности брать нельзя. И что "отцы наши так жили" – это совершенно не повод к тому, чтобы и нам так жить, а тем более – нашим детям.
Но при таком просеивании мы найдем массу плохих ценностей и на Западе. Если, грубо говоря, западные ценности разделить на два класса – прагматические и гуманистические, то среди прагматических ценностей мы вместе с ценностью благоустроенного и хорошо организованного государства, найдем и эгоизм (индивидуальный и групповой), и самоценность, а иногда и сверхценность денег – зацикленность на материальной стороне жизни. А в гуманистических ценностях вместе с индивидуальной свободой и уважением к отдельному человеку мы найдем и пренебрежение к духовной стороне индивидуального развития, в общем, и, например, недифференцированное отношение к разным свободам, в частности.
Аналогичная ситуация и с нашими, русскими ценностями. Тут тоже будут и хорошие ценности общения, духовного развития, и плохие – неуважение к отдельному человеку, пофигизм и хамство, называющее себя "естественностью"...
Всучить потребителю тот или иной набор ценностей целиком, не отделяя хорошее от плохого, так чтобы всякая отжившая свое дрянь шла "в нагрузку" к хорошему (так работала когда-то советская торговля), не получится.
И здесь неважно, идет ли речь об европейском наборе или об отечественном. Так что с "русскими европейцами" или с "европейским выбором" ничего не выйдет. Вообще-то, наши политики уже имели достаточно времени, чтобы в этом убедиться: выстроить идеологию будущего с недиффернцированным мышлением нельзя. Но они у нас иногда любят уподобляться жирафу по степени быстроты понимания. И поэтому они, ну, никак не хотят понять вещь, совершенно самоочевидную – необходимость отделять мух от котлет.
Для того же, чтобы, сепарировать одно от другого, прежде всего нужно знать: а чем они – мухи и котлеты – отличаются друг от друга: чем определяется "котлетность" ("хорошесть") и чем – "мушиность" ("плохость").
Ответ на этот вопрос дает психология: хорошо то, что способствует развитию психики, а плохо – то, что препятствует. То, что делает душу выше, или, говоря технически, делает сознание шире, то, что позволяет воспринимать мир более сложным, приближая образ к проообразу, – хорошо. То, что упрощает, примитивизирует человека – плохо.
Обоснование таких определений потребовало бы небольшого экскурса в онтологию, но в нем нет необходимости – для тех, кто в принципе может понять, о чем тут речь, эти определения "хорошо" и "плохо" естественны.
А вот дальше, вооружась компасом, один конец которого показывает на "хорошо", а другой – на "плохо", мы можем перестать хватать друг друга за лацканы ("А что наши предки – дураки были?" – "А что европейцы – дураки?") и заняться делом более осмысленным. Отделением хорошего от плохого и придумыванием модели общественного устройства, в котором плохое не будет навязываться в нагрузку к хорошему.
Пока никто у нас этим делом не занимается. Рассчитывая, что и так купят. Всё равно ведь покупать больше нечего. Точно так же, как рассуждали когда-то руководители советской торговли.
! Орфография и стилистика автора сохранены
