С началом нового 2015 года многие обсуждают перспективы кремлевского проекта под названием Евразийский экономический союз (ЕАЭС), который официально стартовал 1 января в составе России, Беларуси, Казахстана, Армении; Киргизия подписала договор о вступлении в Союз.
Большинство публикаций на эту тему весьма противоречивы. И это не удивительно, так как сам Союз противоречив по сути и по форме: Путин утверждает, что эта группировка носит прежде всего экономический характер. Кремлевские же пропагандисты и им подобные не скрывают злорадства по поводу того, что этот Союз является вызовом Западу, главным образом США. А это – ничто иное, как желание видеть в нем политический подтекст.
Что бы не утверждали в Кремле и за его пределами, не вызывает сомнение одно важное обстоятельство: не заполучив в ЕАЭС Украину ("спасибо" Путину), этот Союз все больше будет сползать на политические "рельсы".
В пользу этого предположения говорит то, что весьма символично Союз начинает свою деятельность с политического кризиса отношений Москвы с Западом и собственно финансово-экономического кризиса самой России. А причина всего этого – Украина, вернее великодержавная, имперская политика России к этой стране, занимающей ключевое геостратегическое положение в архитектуре евразийства.
Когда президент Казахстана Н.Назарбаев выдвигал идею евразийского сотрудничества он имел ввиду прежде всего его экономическую составляющую, как стержень интеграционных процессов. Однако в Кремле это понимают по-своему. Не случайно советник Путина С.Глазьев на подготовительном этапе формирования Союза неоднократно намекал на ведущую роль России в нем, тем самым заставляя постсоветские республики задумываться об истинных целях Москвы.
Поэтому было неудивительно наблюдать весьма характерную и в то же время комичную картину когда в мае 2014 года обсуждался и подписывался Договор о создании ЕАЭС: три президента России, Беларуси и Казахстана – сидящие за огромным столом, за которым могло поместиться в пять раз больше лидеров, обсуждают будущее ЕАЭС. Украина отказалась в него вступить, что выглядело вполне закономерно после того, что произошло с Крымом в марте.
Нынешний состав ЕАЭС многозначителен: три авторитарных режима с пожизненными лидерами – Россия, Беларусь, Казахстан и два участника поневоле, вернее по экономической приманке попавшие в Союз, в надежде улучшить свое бедственное положение – Армения и Кыргызстан, большая часть экономик которых, кстати, принадлежит России и где имеются российские военные базы.
При таком раскладе Глазьеву не было необходимости доказывать ведущую роль России: и так все ясно. Эта роль проявилась особенно наглядно в условиях нынешнего противостояния России с Западом. Москва в нарушение положений Таможенного союза в ноябре 2014 года, т. е. буквально накануне старта ЕАЭС, "наказала" Беларусь и Казахстан введением контроля на таможенных пунктах для грузов следующих из Европы. А.Лукашенко тогда даже обвинил Москву в объявлении торговой войны против членов Таможенного союза.
Иллюзия о том, что ЕАЭС – экономический проект начал постепенно развеиваться. Становилось ясно, что у Путина, которого уже не интересовала экономическая сторона его интеграционного "дитя", сдают нервы: под воздействием западных санкций он продемонстрировал, кто хозяин не только в Кремле, но и в ЕАЭС. И не известно, когда будет очередной имперский "приступ" и великодержавная "отрыжка" у хозяина Кремля.
Для избежания этих приступов и "облегчения имперской работы" Москве три республики – Украина, Грузия и Молдова выбрали более цивилизованный путь развития, подписав Соглашения об ассоциации с ЕС. Хотя и дорогой ценой – потерями территорий, которые Москва рассматривает как расплату за избрание европейского вектора развития.
Уже не вызывает сомнения то обстоятельство, что Кремль рассматривает Приднестровье, Абхазию, Южную Осетию, Крым и Донбасс как "заложников", с помощью которых он сможет удержать три эти республики от дальнейшей, более глубокой интеграции в евроатлантические структуры.
Подобное понимание Путиным эволюции интеграционных процессов на постсоветском пространстве на деле оборачивается дезинтеграционными тенденциями и вряд ли будет способствовать расширению ЕАЭС.
За пределами этих процессов и тенденций остаются четыре постсоветские республики – Азербайджан, Узбекистан, Туркменистан и Таджикистан. Возможности и перспективы заманивания их в ЕАЭС различны. Наиболее явный кандидат – Таджикистан, больше всего экономически зависимый от России.
Что касается трёх остальных, то здесь Москве придётся изрядно потрудиться: политический аспект ЕАЭС вряд ли привлечет этих потенциальных кандидатов. Хотя недемократичный, авторитарный характер правления все больше склоняет их в сторону евразийской, а не европейской интеграции.
В заключении следует отметить, что ЕАЭС в таком составе и с Россией в главной роли, скорее всего, превратится в инструмент претворения в жизнь путинского подхода к построению вечно конфликтных отношений с Евросоюзом и США.
Таково предназначение и историческое бессилие Путина.
