Президент Киргизии А. Атамбаев с 22 марта по 1 апреля находится в европейском турне, включающее посещение пяти стран — членов ЕС — Австрии, Франции, Швейцарии, Бельгии и Германии, а также встречи и переговоры с руководством Евросоюза.
Чем объяснить необходимость столь длительного турне перед официальным вступлением 29 мая 2015 года этой центральноазиатской республики в кремлёвский проект — Евразийский экономический союз (ЕАЭС)? Вместо того чтобы готовиться к такому важному событию в жизни республики, Атамбаев решил попиариться в Европе, несмотря на напряженные отношения Брюсселя с Москвой из-за Украины. Является ли это простым совпадением или же за этой широкоформатной поездкой стоит определённый политический и экономический расчет?
Для ответа на эти вопросы целесообразно напомнить о том, что Договор о присоединении Киргизии к ЕАЭС был подписан в Москве на заседании Высшего Евразийского экономического совета 23 декабря 2014 года — в разгар противостояния Москвы с Западом в условиях продолжающихся антипутинских санкций, которые оказали негативное влияние и на функционирование ЕАЭС.
На тот момент между тремя членами Союза — Россией, Казахстаном и Беларусью — возникли серьезные противоречия из-за продуктового эмбарго, введенного Москвой против стран ЕС как ответной контрсанкционной меры. Торговые ограничения, наложенные вслед за этим Россельхознадзором в отношении товаров, следующих из европейских стран в Казахстан и Беларусь поставили под сомнение эффективность деятельности Таможенного союза и самого ЕАЭС. Эти односторонние действия российской стороны оспаривались Минском и Астаной, привели к выяснению отношений на самом высоком уровне.
Вот на таком фоне и подписывался вышеупомянутый Договор Киргизией — одной из наиболее слаборазвитых постсоветских республик, большая часть экономики которой принадлежит российскому государственному и частному капиталу. С середины 90-х годов российская сторона стала практиковать механизм приобретения акций государственных предприятий Киргизии в счет погашения долга перед РФ. Российским компаниям и корпорациям были переданы в частичное и полное владение целый ряд киргизских предприятий важнейших отраслей экономики, главным образом горнодобывающей отрасли и энергетики. (Попутно отметим, что Москва пыталась навязать такую практику урегулирования задолженности и другим постсоветским республикам. В частности, на Украину оказывалось давление и неоднократно предлагалось передать "Газпрому" газотранспортную систему в счет долга, что естественно было негативно воспринято Киевом.)
О том, как эксплуатируются киргизские предприятия с российским капиталом и как они влияют на развитие экономики республики и занятость, можно судить хотя бы по тому, что большая часть киргизского работоспособного населения предпочитает пополнять ряды трудовых мигрантов. Фактически двадцатилетнее "управление" со стороны России значительными активами энергетики и промышленности Киргизии не сказалось на жизненно необходимом росте экономики страны, способствовало лишь расцвету коррупции и расхищению средств, что привело к насильственной смене двух президентов протестными выступлениями доведенных до отчаяния народных масс.
Можно без преувеличения утверждать о том, что, получив фактически бесплатно ключевые отрасли экономики Киргизии ("Газпрому", в частности, за символическую плату в 1 доллар США была передана вся производственная и транспортная инфраструктура "Киргизгаза"), Москва рассматривает эту республику в качестве отложенного экономического спроса, своеобразного резерва, учитывая наличие громадных гидроресурсов, разнообразных полезных ископаемых, особенно запасов редкоземельных металлов, отсутствующих в России.
Вступление Киргизии в ЕАЭС поэтому можно рассматривать как дополнительный инструмент для Москвы по контролю за экономикой, финансами и торговлей этой республики, удержанию ее в сфере своего влияния. В этом смысле неудивительны пропагандистские материалы киргизских проправительственных СМИ, утверждающих о намерении Атамбаева привлечь лидеров отдельных европейских стран и руководство ЕС к экономическим проблемам республики. Призывы киргизского президента к европейским странам во время его турне о расширении инвестиций выглядят по меньшей мере странными, учитывая отсутствие серьезных объектов для капиталовложений, которые могут заинтересовать европейцев.
Поэтому европейскую поездку Атамбаева следует рассматривать как своеобразную пиар-акцию, направленную лишь на внутреннее потребление. Что касается ее внешнего эффекта, то вряд ли она произведет впечатление на Европу, которая прекрасно осознает масштабы российского проникновения в эту страну и способность ее президента принимать самостоятельные решения. Закрытие летом 2014 года американской авиабазы в Манасе является предостережением и для европейцев в вопросе соблюдения гарантий для западных стран со стороны властей Киргизии.
Кроме того, мы даже не рассматриваем вариант определенного воздействия на Путина со стороны президента Киргизии его демонстративной поездкой в Европу. В отличие, например, от Астаны, которая может рассматривать развитие отношений с Западом как некую "подушку безопасности" в случае усиления антипутинских санкций, таких возможностей по вышеприведенным причинам у Бишкека нет. Помимо экономических рычагов, у нынешнего хозяина Кремля есть мощнейший инструмент манипулирования Бишкеком — многотысячные киргизские гастарбайтеры — ударники трудового фронта России.
С сожалением приходится признать тот факт, что Киргизии в ближайшей перспективе вряд ли удастся ослабить влияние Москвы, а после вступления в ЕАЭС она еще станет евразийским "пасынком".
