В Московском окружном военном суде 8 декабря прошли прения по делу московской студентки Варвары Карауловой, пытавшейся сбежать на территорию Сирии. Обвинение полагает, что Караулова намеревалась вступить в ряды ИГИЛ (организация запрещена в России), защита заявляет, что студентка искала в Сирии решения своих личных проблем.
Процесс вызвал значительный ажиотаж в обществе и в СМИ, большой зал МОВС оказался заполнен журналистами почти полностью.
Положение обвиняемой противоречивое. С одной стороны, она не отрицает, что собиралась покинуть РФ, чтобы жить с любимым по нормам шариата на территории, контролируемой Исламским государством, что продолжала общаться со своим возлюбленным-игиловцем и рассказывать ему о действиях сотрудников ФСБ даже после провала своей неудачной попытки покинуть Россию. А с другой стороны, Караулова отрицает, что собиралась вступать в террористическую организацию и принимать участие в террористических акциях.
Прокурор довольно эмоционально заявил о том, что умысел Карауловой присоединиться к террористической организации доказан, а затем довольно сухо напомнил основные моменты дела и точку зрения обвинения на них: Караулова пыталась пересечь границу с Турцией, чтобы попасть на территорию ИГИЛ, от своего намерения после возвращения не отказалась, о чем свидетельствуют ее переписка с игиловцем Айратом Саматовым и показания свидетелей. По странному стечению обстоятельств некоторые из этих свидетелей находятся в тюрьме, а другие в суде отказались от части своих показаний. Особенно впечатляют показания девушки, обвиняемой в контрабанде, которой Караулова "как на духу рассказала все", что у нее на сердце, когда их вместе везли в одном автозаке на психолого-психиатрическую экспертизу в институт Сербского. Интересной представляется также и лингвистическая экспертиза, составленная человеком с высшим физико-техническим образованием.
С точки зрения обвинения, версия о том, что Караулова ехала на территорию Сирии, чтобы выйти замуж, несостоятельна, потому что перед поездкой она общалась сразу с несколькими мужчинами и толком не может пояснить, за кого из них она собиралась выходить замуж. "Я вообще сомневаюсь в том, что можно влюбиться по переписке", — заявил прокурор. Ну тут с ним бы могли поспорить целые поколения российских заключенных и военнослужащих, крутившие иногда сразу по нескольку эпистолярных романов с доверчивым женщинами.
В заключении обвинитель заявил, что исправление без изоляции от общества невозможно и с учетом опасности замысла попросил назначить Крауловой минимальное наказание (оно же, как выяснилось, и максимальное) — 5 лет лишения свободы и 150 тысяч рублей штрафа.
Выступления адвокатов оказались куда более эмоциональными и интересными. Все трое попросили оправдать подзащитную. Удовлетворение этой просьбы выглядит невероятным, возможно, адвокаты готовятся к следующим процессам в Верховном и Конституционном судах и в ЕСПЧ.
Адвокат Алиев отметил, что Карауловой вменяют приготовление к совершению преступления, но доказать намерение вступить в организацию практически невозможно, особенно если обвиняемый о таком желании ни разу не заявил. Непонятно, что будет свидетельствовать о подготовке. В качестве средств исполнения преступного замысла следователи выделяют изучение иностранных языков, изучение исламских традиций и занятия единоборствами. При этом на самом деле с единоборствами у Карауловой не ладилось, значимые успехи у нее были в академической гребле, а не в единоборствах. Караулова не готовила средства для проведения терактов, не вербовала сообщников для этой цели, не проповедовала радикальный ислам. Зато защита неоднократно заявляла о давлении на свою подзащитную со стороны следователя ФСБ Агузарова, заставившего якобы признать подсудимую, что она ехала в Сирию, чтобы принимать участие в террористической организации ИГИЛ в должности не то кухарки, не то прачки. Этот же следователь, по словам защитников, препятствовал вступлению в процесс адвокатов Алиева и Бадамшина и настаивал на помощи адвоката по назначению Носкова, который, как и следователь, предлагал подсудимой признать вину.
Адвокат Сергей Бадамшин рассказал, как девушка отличница, спортсменка и просто красавица, знающая пять языков, имеющая аналитический склад ума, клюнула на средневековую, по сути, пропаганду и влюбилась в человека, которого ни разу не видела. По мнению Бадамшина, к обвиняемой, возможно, применили метод нейролингвистического программирования. Но дело, видимо, не только в этом. Родители Варвары развелись, каждый из них вступил в новый брак, в каждой паре появились новые дети, требующие внимания и ухода. Караулова поступила в университет, где отношения с сокурсниками не сложились. Оставшись в одиночестве, обвиняемая в какой-то момент начала подменять окружающую реальность реальностью виртуальной. В ней нашлась и прекрасная восточная сказка про государство социальной справедливости ИГИЛ, и восточный принц Айрат Саматов.
"Принц" планомерно проводил агитацию радикального ислама и пресекал все остальные контакты девушки. Постепенно Саматов становится единственным собеседником, единственным источником информации, которому девушка доверяет, и вообще единственным смыслом жизни. Саматов, правда, был участником незаконных вооруженных формирований на территории того же ИГИЛ, но должен же "принц" пройти испытания ради хэппи-энда. В какой-то момент выяснилось, что она не единственная принцесса в этой сказке, принц-вербовщик общался еще как минимум с одной или несколькими девушками. Впрочем, Варвара не предполагала, что имела дело с вербовщиком. Для нее все случившееся — любовная драма.
В этой ситуации Караулова совершает поступок, используя за неимением реальных примеров не то примеры из тех же сказок, не то из русской классической литературы. Она решает выйти за первого встречного. К этому времени все общение Карауловой происходит исключительно в весьма сомнительных мусульманских группах. Караулова дважды пытается выйти замуж, кандидатов предлагают неизвестные девушки в группе "ЖК Мусульманка", оба ее новых кандидата странным образом находятся в Сирии и воюют один за "Ан-Нусру" (запрещена в России), другой также, как и "принц" Саматов, за ИГИЛ. Одновременно на связь выходит Саматов, просит прощения, чувства к нему вновь становятся самым важным, что есть в жизни Карауловой. Когда Караулова садится в самолет до Турции, чтобы перейти границу этой страны с "волшебной страной настоящего ислама и истинной справедливости", она толком и не знает, к кому она едет, но думает только про Саматова.
Судя по ее показаниям и показаниям свидетельниц, которые вместе с ней пытались пересечь границу, схема переправки граждан России и Средней Азии в ИГИЛ налажена и прекрасно функционирует. Мы даже не представляем себе, какое количество наших граждан из мусульманских регионов отправились воевать или просто жить в ИГИЛ. Возможно, им кажется, что здесь у них перспективы, как у пассажиров Титаника, а там можно найти настоящее счастье.
Так или иначе, Варваре повезло, ее поймали на границе и вернули в Россию. И здесь разворачивается второй акт драмы. Прямо у трапа девушку встречают сотрудники ФСБ. Конечно, эфэсбэшники пообещали, что никакой ответственности девушка нести не будет. Надо только сотрудничать с ними. Карауловой приходится переписываться со своим возлюбленным, к которому она так и не попала, но теперь уже под контролем сотрудников ФСБ. Караулова всячески дает понять, что находится под колпаком. Сотрудники злятся. Родители уверены, что чекисты хотят помочь им и их дочери, и сами выдают ее гаджеты.
На некоторое время по совету чекистов девушку отправляют в психиатрическую больницу. Заключение психиатров станет в итоге одним из главных аргументов обвинения, в нем говорится и про радикальный ислам, и про желание переехать в ИГИЛ. В том же заключении, однако, перечислено пять или шесть психиатрических диагнозов, которые приписываются Карауловой. Как отметил Бадамшин, явно неуравновешенной девушке, пережившей тяжелое потрясение и явно не пришедшей в норму, сотрудники ФСБ предлагают поработать "подсадной уткой". Это то же самое, что перед алкоголиком поставить бутылку. Иначе как провокацией это трудно назвать.
С июня 2015 года, когда Варвара вернулась в Россию, и до сентября того же года Караулова продолжает переписываться с Саматовым, часто рассказывая ему о следственных действиях. Саматов, как и прежде, имеет огромное влияние на девушку. По его просьбе она общается на тему ислама с вновь обращенной Полиной Приваловой, ничего радикального в разговорах нет. Караулова уверена, что просто помогает вновь обращенной не быть в одиночестве.
В то же время Караулова с Саматовым обсуждает возможности повторного побега. Все эти возможности умозрительные — по горным тропам через Панкисское ущелье в Грузию, затем нелегально в Турцию, или по морю из Крыма, или с помощью фальшивого паспорта. Караулова говорит, что готова была обсуждать с Саматовым что угодно, лишь бы общение не прекращалось, но всерьез ехать не собиралась. Сейчас это утверждение проверить не представляется возможным, но именно фразы о возможности второго побега легли в основу обвинения. При этом девушка понимала, что фактически чекисты читают ее переписку и контролируют каждый ее шаг.
В сентябре измученная Варвара решается на резкий шаг, она просит родственников забрать у нее все гаджеты с Интернетом и оставить ей только кнопочный телефон. Несмотря на многочисленные СМСки и даже звонки из Сирии, девушка не возобновляет общение. Отказ от общения признает и сторона обвинения. Казалось бы, что ситуация начала выправляться, пока 27 октября в квартиру, где проживала Караулова, не вломились сотрудники ФСБ. Начинается резонансное дело Карауловой. Таким образом, Караулова, по мнению защиты, намеревалась выйти замуж, а не вступать в ИГИЛ. Так выглядит все случившееся в разъяснениях адвоката Бадамшина.
Эта версия как-то смутно напоминает дело о "группах смерти" в том же самом "ВКонтакте", когда подростки подзуживали друг друга совершить самоубийство. Или группы "АУЕ", где подростки собирают средства для заключенных и сами готовятся пройти тяжелую школу тюремной жизни. Или публичное "вроде как самоубийство" подростков в "Перископе". Очередное поколение, потерявшее из виду своих детей, по сути, понятия не имеет о том, чем занято в виртуальной реальности очередное "потерянное поколение".
Адвокат Илья Новиков в своем выступлении отметил, что ИГИЛ не подходит под описание того, что в российском законодательстве называется организацией. Караулова не собиралась и при желании даже не могла бы получить "членский билет" или паспорт ИГИЛ. На сегодняшний день ИГИЛ имеет свою территорию, администрацию, вооруженные силы и даже валюту, исламское государство фактически стало квазигосударством, таким же, как, например, ДНР или Южная Осетия, хотя и с другой идеологией. Неужели следующими на скамье подсудимых мы увидим Пореченкова и Охлобыстина? Является ли жена боевика, рожающая ему детей и стирающая носки, также членом ИГИЛ? Или членами террористической организации являются те, кто непосредственно участвует в террористической деятельности и организации такой деятельности? Судить ли родственников боевиков? Являются ли членами ИГИЛ те, кто проживает на территории, ею контролируемой, и вынужден ей платить и подчиняться?
Кроме того, Новиков отметил, что данный процесс станет, вероятно, самым громким, показательным, и его исход может оказать определяющее значение для других аналогичных процессов. "Нельзя с молодежью разговаривать на языке приговоров", — отмечает Новиков. Как напомнил адвокат, подобные попытки перевоспитания экстремистов уже практиковались в начале 20 века и при гораздо более жестоком наказании ни к чему не привели. Зато этот приговор, безусловно, окажет влияние на родителей тех, кто бросил Родину. Они вряд ли станут обращаться за помощью к правоохранительным органам, зная, что в ИГИЛ ребенок может погибнуть, а может нет. Но они также точно будут знать, что здесь он сядет в тюрьму. Жесткая реакция, по мнению Новикова, приведет к еще большей рационализации молодежи.
В зеркале пропаганды ИГИЛ предстает государством, где нет беспредела чиновников и ментов, нет алкоголизма и наркомании, высоко ценится роль женщины, при всей своей жесткости фундаментализм формально гарантирует социальную справедливость. Очевидно, что на фоне нашей действительности многие молодые люди готовы воспринимать ИГИЛ как прекрасную страну будущего, так в свое время энтузиасты со всего мира смотрели на зарождающиеся "царство истины и справедливости" в СССР или в Третьем рейхе. Тем более, что многим кажется, что отношения внутри мусульманского сообщества гораздо более теплые, чем отношения между соплеменниками. Безусловно, в ИГИЛ строгий порядок, но это порядок, а не беспредел, если ты соблюдаешь правила игры, то тебе нечего опасаться.
Приговор суда никогда не был оценкой поступков человека с точки зрения справедливости, скорее — с точки зрения государства. Если государство зависело от общества, то решения судов в какой-то степени соответствовали общественной морали, если общество зависело от государства, то судебная власть оценивала действия человека с точки зрения государственной целесообразности. Сегодня суду придется решать, можно ли позволить россиянам беспрепятственно перемещаться на территорию этого нового квазигосударства, целесообразно ли закручивать гайки в отношении тех, кто не согласился с тем, как развивается наше собственное государство, кто не нашел себе места в стране и отправился искать новых смыслов за ее пределами или попытаться найти общий язык с этими людьми. Конечно, для полного решения проблемы свою лепту в переустройство страны должны внести и другие ветви власти, а еще лучше общество, но это уже другой разговор.
