Жители Алексеевского района — публика разношерстная, из разных социальных слоев: тут вам и старая интеллигенция, и креативная молодежь, и рабочий класс, приезжие, студенты из общежитий.
Как признались в управе, ажиотаж у них бывает не столь часто. Собравшимся выделили два зала, но и этого оказалось мало: мест не хватало. Да и как могло быть иначе, если в Алексеевском "затесалось" 76 домов высотой не выше пяти этажей? При этом лишь девять пятиэтажек — панельные или блочные, но "алексеевцы" боятся, что расселить могут и их уютные, привычные гнездышки.
Слишком хорошо многие из них знают, что при желании "ветхим" и "аварийным" может быть признан любой дом, а уж сколько в нем этажей и из чего он сделан — это роли не играет.
Встреча еще не началась, но люди, собравшись небольшими кучками, жужжали, гудели, перешептывались, пытаясь отстоять свою точку зрения. Главный вопрос, который все задавали друг другу, осторожненько заглядывая в глаза: Вы "за или против"? Наиболее смелые признавались, что не верят в новую программу, не верят власти.
"Да и кто после этого за Собянина проголосует? Кому это вообще надо?" — не удерживались от вопроса москвичи.
Пришли и те, кто "однозначно" поддерживает программу: дом рушится, да и газовая колонка у них до сих пор. Так, одна взъерошенная женщина с усталыми газами оказалась свято убеждена, что ее непременно переселят в тот же район, да еще и выделят столько же комнат, "улучшив жилищные условия": "обещают же".
Затесались в толпе "сомневающиеся": они вроде и готовы переехать, но вот только хочется остаться в родном районе, да и чтобы условиями не обидели. Были и те, кто выступал за снос "действительно ветхих домов", но "наше трогать не надо".
"А мы против", — с достоинством обронила истинная представительница московской интеллигенции с элегантной стрижкой. Под "мы" подразумевались жители 124-х домов по Проспекту мира — единого комплекса из разновысотных корпусов. Они были построены в 30-х годах по проекту архитектора Гунгера.
"Может хватит уже сносить исторические здания?" — то ли в пустоту, то ли мне задает вопрос моя интеллигентная собеседница. — "Вы же были в Париже? Там же во всех домах, особенно в центре, деревянные перекрытия. Почему у нас так не могут?"
Постепенно к ней подходят и другие жильцы из "124-го" — все они из той же когорты "старых, культурных" москвичей.
"Мы категорически против", — добавляет еще одна представительница этого дома. Женщины переговариваются между собой, обсуждают, кто уже пришел, а кто только собирается. Вспомнив обо мне, вновь пытаются меня убедить, что никто в их доме не хочет переезжать. Они собрали 120 подписей, которые уже переслали в управу и префектуру. Эта "старая гвардия" готова бороться за свой дом, как они заверяют, "законными и культурными" методами — письмами, петициями, голосованиями.
Уже на самом собрании им заявили, что дом не войдет в программу и "даже в голосование". Префект, он же — "человек слова", — пообещал, что они могут и дальше жить спокойно. Никто их "не потревожит".
Еще до начала официальной встречи атмосфера в переполненном актовом зале накалилась. Люди заняли все стулья, край сцены, ступеньки. Даже стоять — и то было тесно. Они негодовали, боялись, уверяли, что готовы бороться за свою родную крышу над головой. Отстаивать честь проекта и мэрии предстояло двум приятным и милым на первый взгляд женщинам — главе управы Алексеевского района Екатерине Потапенко и заместителю префекта СВАО Юлии Гримальской.
"Давайте не будем обсуждать политические вопросы, обстановку, саму программу. Задавайте конкретные вопросы", — попыталась глава района после приветствия утихомирить "алексеевцев", но ее слова встретили недоверчивым гулом и смешками.
Чиновницы с упорством демонстрировали на экране презентацию, старались перекричать собравшихся, но внимание жильцов было приковано больше друг к другу, зреющим в головах вопросам и всеобщему недоверию. Мало было ответов в выступлении этих двух миловидных дам,
а самого главного ответа они дать не могли: "не обманет ли власть?"
Глава управы говорила, что дома "морально устарели", "не отвечают требованиям", есть среди них и "2-3-этажные". Она уверяла, что москвичам будут давать квартиры "равнозначные", а не равноценные. Как они пояснили, равнозначные — с тем же количеством комнат, а цена в старых домах якобы ниже, нежели в новостройках. И коридоры там должны быть больше, и кухни, и "все смежные помещение". Дома будут новые: монолит или из "панелей нового поколения". Рассчитаны они на эксплуатацию "минимум в 100 лет". При этом переселять всех будут в квартиры повышенного класса с "чистовой отделкой" — с новыми обоями, полом, сантехникой, "только без плиты".
"Рыночная стоимость квартиры будет на 20-30% выше стоимости в пятиэтажке", — вторили чиновницы словам мэрии, поясняя преимущества "равнозначных", а не "равноценных" квартир.
— Квартира у ВДНХ и в Ростокино — не равнозначна! — доносится крик из зала.
— Уважаемые жители, те кто хочет услышать то, что мы хотим вам озвучить...
— Мы все знаем!
— Из каких источников вы все это знаете? Те источники, которые у вас имеются, — неприкрытое вранье в угоду своих определенных политических взглядов. Мы собрались, чтобы осветить вам политику мэра, — убеждают представительницы районной власти. — Если для вас ничего не будет нового, то выходите!
Никто не выходит.
Потапенко пыталась убедить собравшихся, что никто не хочет уговорить их переселяться, никто не принуждает. "Тут важны "технические характеристики", желание жителей. Мы пытаемся его выяснить", — говорит женщина, кинутая властями на растерзание рассерженных горожан. Она уверяла, что всех обзвонят, а потом, летом, состоится голосование.
"Когда никого в городе не будет", — с запалом отреагировала ярая коммунистка, а потом перешла на шепот. — "Мы же строили тот дом, сами строили. Что теперь дадут? Мы за 101-й километр будем уезжать. А вот раньше..."
Но чиновницы продолжали свои попытки утихомирить народ. Обещали, что предварительные списки домов появятся в середине мая. После этого смогут проголосовать собственники квартир, люди с постоянной регистрацией и живущие по "соцнайму".
Одна из гостей актового зала смогла прорваться к сцене. Ее волновало, окажут ли помощь в переезде многодетным. Пришлось управе признаться, что материальной помощи не будет, но есть центр социального обслуживания.
"Думаю, помощь окажем... — пообещала глава управы. — Всем поможем, всем поможем… Мы поддержим, если вы хотите остаться в своем доме".
"Заткнитесь! — кричали из зала. — Ни одно обещание правительства Москвы не выполняется!".
К середине мероприятия в управе появились дружинники, полицейские и, предположительно, сотрудник Центра "Э". Узнали местные активисты среди собравшихся и директоров школ, бюджетников, а также представителей молодежных организаций.
Дошла в какой-то момент очередь до вопросов жителей района, а неработающий микрофон исполнял роль эстафетной палочки. "Вопросы" превращались в выступления: женщины и мужчины разных возрастов хоть где-то пытались выразить свое недоверие власти, говорили о несоответствии законопроекта Конституции, его несовершенстве. Они старались перекричать друг друга, им хотелось быть услышанными, а ответы мало кого интересовали — в них собравшиеся не верили.
К обсуждению того самого "федерального законопроекта" возвращались несколько раз. Участников встречи интересовало, зачем он вообще нужен, вспоминали "лужковскую" программу. "Он даст нам право сносить "ветхое", а не только аварийное жилье", — поясняла Гримальская. Она отметила, что он появится, скорее всего, "в июле месяце", "когда его примут депутаты Госдумы, потому что он федеральный".
— Но Москва живет по своим законам, — вылетело из уст зампрефекта. Все ее слова о подзаконных актах, в которых и будет отражен "механизм реновации, сноса, переселения и заселения новых домов", потонули в восторгах от нежданной откровенности. Уже в конце встречи, когда ей эти слова припомнили, она обижено заявила, что их вырвали из контекста.
И хотя решено будет все только в середине лета, префекты и управы должны готовиться "уже сейчас", объясняли "слуги народа". "Конечно, в начале телега, потом лошадь", — реагировал народ.
Спрашивали жители района, что будет с нежилыми помещениями, бизнесом. Собственникам таких помещений неуверенно пообещали предоставить компенсацию или же другое нежилое помещение.
Беспокоились "алексеевцы", что их жизнь станет менее комфортной, если идея будет осуществлена: больше пробок, очередей в магазинах и поликлиниках, сложнее устроить детей в школы и детские сады, да и сама застройка будет уплотнена. "Нет, — говорит чиновница, — ничего не ухудшится. Собянин ведь против точечной застройки, все в проекте сказано будет. А пока проекта нет и информации нет".
Спрашивали москвичи, как будут решаться ситуации "если один дом "за" снос, а несколько соседних "против". Пояснили, что в этом случае дом в программу войдет, но не в "первую очередь", так как город намерен придерживаться "поквартального принципа". Вопрос об обратной ситуации проскользнул незамеченным. Также представительницы городских властей уверяли, что решение о сносе дома должны будут поддержать две трети его жителей.
Оказалось, программа эта разрабатывается уже четыре года, а в ряде районов уже "появились стартовые площадки, и местные жители видят, куда переедут". Вот только "стартовые площадки" в Алексеевском районе сейчас не известны, но жильцы домов все равно в ближайшие месяцы должны решить, хотят ли съезжать.
"Голосовать за кота в мешке, при этом кота нет, а голосовать надо", — отреагировали участники встречи, превратившейся в балаган.
Шум в не привыкшем к этому зале с красными шторками становился все громче, но чиновницы с помощью своих работающих микрофонов не оставляли попыток потушить вспышки народного гнева.
Программа рассчитана "на десятилетия", на сколько именно — неясно, нет перечня домов, неясно, куда будут переселять. Ничего неизвестно. Вот только верить, по заявлению чиновниц, никому кроме них нельзя, ведь информация "во всяких листовках", пусть взятая из законопроекта, — обман. Власть лишь хочет помочь.
"Мы призываем вас голосовать не за закон, не за поправки, не за какие-то отдельные статьи, а за ваше принципиальное желание или нежелание участвовать в этом вопросе", — надрывает голос представительница префектуры. Просит "уважаемых жителей" приносить заявления и пожелания в письменном виде, обещает, что они будут переданы "выше". Нет у "чиновниц низшего уровня" ответов на многие вопросы, они просто пришли проинформировать обеспокоенных и без того граждан о начале программы.
"Нам не нужно сейчас вас в чем-то убедить, чтобы получить потом эффект социального взрыва в районе", — рассказали со сцены о главном нынешнем страхе власти.
Чиновницы призывали приходить в управу, а "не собираться во дворах", чтобы там "непонятные люди" "непонятно какую" информацию рассказывали, уверяли, что "оформленное в письменном виде" мнение будет донесено до мэрии.
— Обещаете? — полюбопытствовал пришедший на встречу мужчина, кажется, представившийся протодиаконом.
— Обещаю, — кивнула головой госпожа Гримальская.
— Смотрите, неделя "пасхальная"….
— Вы меня на Боге не ловите. Это святое, — стушевалась чиновница.
Уже после встречи к чиновницам подошла скромная девочка с ясными глазками. Говорит, что ремонт сделала, столько сил потратила, кухня у нее встроенная.
— Кто мне это компенсирует?
— Никто, — сочувственно призналась заместить префекта.
20 марта Госдума в первом чтении приняла законопроект. В нынешней редакции законопроекта вообще не указано, что жилье будет предоставляться в том же районе или соседнем.
Лиза Маркони
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
