Заявление Путина на пресс-конференции по итогам саммита БРИКС в Китае о том, что Вашингтон, закрыв ряд дипломатических объектов РФ в США, грубо нарушил имущественные права Москвы, выглядят по меньшей мере лицемерием. Не говоря уже о том, что, видимо, он подзабыл, как неоднократно вальяжно, высокомерно отзывался о международных судах и арбитражах, которые, мол, для России не указ.
Несмотря на это, доморощенный "юрист" устрашающе пообещал дать поручение российскому МИД обратиться в суд из-за решения американской стороны: "Для начала дам поручение МИД обратиться в суд. Посмотрим, как эффективно работает хваленая американская судебная система", — ехидно отметил он.
Не успел Путин глупо намекнуть на "басманное правосудие" США, выставив себя в роли унтер-чекистской (слово офицер ему не подходит) вдовы, как его дипломатическая собачонка Лавров в телефонном разговоре с госсекретарем Р. Тиллерсоном пытался напомнить ему о своем, полюбившем вдруг международное право, патроне, который говорил в Пекине о готовности России обратиться в суд из-за действий Вашингтона.
При этом с бревном в глазу путинский министр в разговоре с американским коллегой заявил, что "захват американскими властями российской дипломатической собственности в США является грубейшим нарушением международно-правовых норм".
Таким образом, Путин и Лавров наглым образом долдонят о том, что американские власти "захватили российскую собственность" и тем самым нарушают так называемые "имущественные права Москвы. Поэтому есть смысл встряхнуть этих, с нарушенной памятью, деятелей и заодно оболваненных россиян, которые вряд ли имеют представление о том, как эта собственность и имущественные права на нее вообще оказались у Москвы.
Прежде всего нелишне напомнить о том, что после распада СССР громадной зарубежной собственностью Москва не собиралась делиться с другими "собратьями" по Союзу. Изначально республики, ставшие называться "бывшими советскими", готовились разделить бремя долга СССР и его зарубежные активы в пропорциональном варианте.
На основании расчётов от декабря 1991 года, в частности, наибольшее бремя ложилось на Россию, наименьшее — на Таджикистан. Но в Москве смекнули по-иному, исходя из того, что зарубежные активы, включая недвижимость, многократно превышали размер долга. Согласно отдельным оценочным данным, стоимостной объем активов и недвижимости на момент распада СССР колебался в пределах 300-400 млрд долларов.
Для сравнения: размер советского долга к моменту распада СССР официально оценивался в сумму порядка 100-104 миллиардов рублей. По устоявшемуся мнению "патриотов", не знающих или забывших всю подоплёку с задолженностью бывшего СССР, этот долг, несравнимый с колоссальной недвижимостью, якобы лёг "тяжким бременем" на плечи российских налогоплательщиков.
И, естественно, бывшим "собратьям" был предложен вариант, при котором Российская Федерация обязалась перед иностранными кредиторами выплатить суммарный советский долг взамен за отказ бывшими союзными республиками (по так называемому "нулевому варианту") от претензий на зарубежные активы СССР. Предлагалось решать эти вопросы на двусторонней основе.
В течение 1992-1994 годов были подписаны 8 соглашений между Российской Федерацией и государствами — участниками Содружества Независимых Государств об урегулировании вопросов правопреемства в отношении внешнего государственного долга и активов бывшего Союза ССР — поочередно с Азербайджаном, Арменией, Грузией, Казахстаном, Молдовой, Таджикистаном, Узбекистана и Украиной. Постановлением Правительства Российской Федерации от 9 октября 1995 года №992 эти соглашения были утверждены.
Со времени подписания двусторонних соглашений погашение задолженности производилось Российской Федерацией, другие государства-преемники участия в этом процессе не принимали. Исключением из этого правила стала позиция правительства Украины, отказавшегося ратифицировать "нулевой вариант". Причиной этого послужило нежелание Украины признавать Российскую Федерацию единственным государством — продолжателем бывшего СССР, имеющим право на его зарубежную собственность, вследствие чего одним из самых сложных вопросов в урегулировании российско-украинских отношений стал и до настоящего времени остается вопрос о праве собственности на зарубежное советское имущество.
Подписание в декабре 1994 года двустороннего соглашения между Россией и Украиной об урегулировании вопросов правопреемства ситуацию не изменило, Соглашение это в силу не вступило, вплоть до настоящего времени отношения между Россией и Украиной носят спорный характер.
Условием ратификации Украиной Соглашения от 1994 года должно было стать, согласно Постановлению Верховной Рады Украины от 19 февраля 1997 года "О порядке ратификации Соглашения между Украиной и Российской Федерацией об урегулировании вопросов правопреемства по внешнему государственному долгу и активам бывшего СССР", выполнение Россией ряда условий. А именно — получение от России полной информации относительно балансовой и рыночной стоимости собственности бывшего СССР за рубежом применительно к каждому объекту, подтвержденной заключениями международного аудита, состоянием золотого запаса и алмазного фонда бывшего СССР на 1 декабря 1991 года, состоянием балансов советских банков, находившихся в собственности бывшего СССР по состоянию на 1 декабря 1991 года, и возобновления переговоров по ее разделу.
Несмотря на особую позицию Украины, МИД РФ неоднократно заявлял, что Россия не намерена вести переговоры относительно долгов и активов СССР с Украиной и что Москва рассматривает этот вопрос как урегулированный. Немалую роль в этом сыграла и ратификация соответствующих соглашений со стороны других республик, в связи с чем ситуация в этой сфере приобрела для России определенность и стабильность. Можно предположить, что жесткая позиция Украины сыграла не последнюю роль в позорной аннексии Россией Крыма и присвоении собственности, находящейся на полуострове.
Подход Украины к вопросам правопреемства по долгу и активам бывшего СССР, не поддержанный другими республиками, помимо того, что Россия оказалась в более выгодном положении, в настоящее время приобретает особую актуальность в свете антиамериканских заявлений Путина и Лаврова и их желанием обратиться в суд.
Скорее Киев имеет полное моральное право обратиться в международный арбитраж по поводу невыполнения Москвой ряда условий, главное из которых — единоличное пользование зарубежной собственностью, включая дипломатические учреждения, без завершения урегулирования необходимых правовых процедур с украинской стороной. Не говоря уже о том, что российские власти упорно не желают раскрывать истинные размеры зарубежной собственности, доставшейся в наследство от СССР в результате хитроумной схемы привязки её к внешнему долгу.
